Возможно, на наших глазах происходит эволюционный скачок, и мозг новых детей работает принципиально иначе. Редакцию журнала не могла не заинтересовать научная публикация кандидата медицинских наук Владимира ПУГАЧА и кандидата психологических наук Валентины КАБАЕВОЙ «Функциональная асимметрия мозга у детей: амбидекстрия и амбицеребральность, новые тенденции эволюции?» (1). В ней рассказывается о значительном росте качественно иной группы детей — с уникальными способностями, свидетельствующими о «качественном скачке в особенностях нейрофизиологии латеральности, особенно у детей, рождённых после 2000 года». С чем связана эта тенденция?
|
ПУГАЧ Владимир Николаевич — ведущий научный сотрудник Института физико-технической информатики (г. Протвино Московской области), доцент по социальной и инженерной психологии, специалист по психофизиологии восприятия 3D-пространств, врач-педиатр, практический психолог. |
КАБАЕВА Валентина Михайловна — доцент кафедры педагогической психологии Московского городского психолого-педагогического университета, кандидат психологических наук. |
Все чаще преподаватели обращают внимание на катастрофическое снижение интеллектуального потенциала молодежи, их мыслительных и познавательных способностей. Но, возможно, все дело в изменении восприятия действительности, и наступила пора адаптировать образовательные методики под новых детей? А, может быть, речь идет о будущем изменении всей человеческой популяции? Каким, в таком случае, должно стать образование?
— Расскажите, пожалуйста, вкратце о проводимых вами исследованиях. Что побудило заняться выбранной темой?
В.П.: В течение двенадцати лет совместно с сотрудниками Института физико-технической информатики (г. Протвино, Московская область) мы проводим исследования восприятия 3D-пространств у детей с нарушениями внимания (СДВ — синдром дефицита внимания) и нарушениями внимания с гиперактивностью (СДВГ — синдромом дефицита внимания с двигательной активностью). Выяснилось, что в 100 процентах случаев у детей с СДВ/СДВГ регистрируются устойчивые феномены нарушения восприятия объёмных 3D-пространств: отдельно ближнего пространства (книга, экран монитора) и/или отдельно дальнего (восприятие пространства в классе, школе, в спорте и игре).
У этих детей обнаружен дефект восприятия пространства в виде «окна». В «окне» действуют другие законы восприятия — в виде обратной перспективы (как на древнерусских иконах). Мозг ребёнка с СДВ/СДВГ в этом «окне» видит пространства, как в зеркале, где «право» и «лево» поменялись местами. Поэтому ребенок пишет букву или слог, как в зеркале, наоборот. У таких дошкольников почти в 60 процентах случаев нами диагностирована дислексия, дисграфия, дискалькулия (перестановка слогов при чтении, как в зеркале написанные буквы и цифры при письме, нарушения счёта).
Что побудило меня заняться выбранной темой?
Дело в том, что у дочери был СДВ, жена оставила работу над докторской диссертацией и до шестого класса ежедневно учила с ней уроки. У сына — СДВГ. В девятом классе за нарушения дисциплины мальчик был переведён на домашнее обучение. Кстати, сейчас он успешный психолог! В те годы, сообщество психологов ничего не знало о дефиците внимания на фоне высокого интеллекта. Так что мотивацией стала попытка понять — «что это?» и «что делать?».
В.К.: Восприятие окружающего мира предусматривает активную переработку информации — энергетического потока от внешних раздражителей. Это в значительной степени связано с работой зрительного анализатора. Результатом восприятия являются зрительные образы окружающего нас мира. Наш мозг в ходе перцептивной деятельности последовательно решает задачи разного уровня сложности, которые можно обозначить как феномены восприятия (они трактуются разными исследователями по-разному). Все теории пытаются объяснить, почему вещи выглядят именно такими, какими мы их видим? Существуют ли в акте восприятия несколько аспектов не изолированных, а отражающих части целого содержания? Вопросов много.
Нас интересовал очень маленький аспект, но важный для практики обучения: почему некоторым детям трудно научиться писать красиво и грамотно?
Наши наработки пока незначительны в плане сравнения с грандиозными научными задачами, которые решаются в лабораториях. У нас нет достаточной материально-технической базы, чтобы провести широкое исследование, но есть желание хотя бы частично попытаться ответить на вопрос «Как воспринимают движущиеся пространства младшие школьники с несформированным произвольным вниманием?».
При письме или чтении ребёнок следит за ручкой, которая выписывает знаки (буквы, цифры) или уже воспроизводит написанные кем-то буквы. При исследовании Владимир Пугач обнаружил феномены «соскальзывания взгляда со строки» — потерю строки при чтении и изменение почерка при написании длинных слов или предложений, а также феномен «разбитого зеркала». Это и дало нам опору для дальнейших поисков по коррекционной работе с ребёнком, имеющим подобные проблемы.
— Какие выявлены главные тенденции в изучаемой вами области новой физиологии мышления и восприятия действительности детей?
В.П.: Мы обратили внимание на действительно интересные тенденции. Во всех странах на уровне популяции сначала стало увеличиваться число скрытого «левшества» и число «леворуких». Затем, внутри этой группы появились амбидекстры — «двурукие», и их число стало быстро увеличиваться. Это люди с заметно более высоким интеллектом и способностями. Но все еще удивительнее! Учёные психологического института РАО (Москва) вынуждены были ввести новый термин «амбицеребральность», то есть «двойной мозг». Появились дети, мозг которых может работать параллельно и одномоментно. Например, они легко двумя руками пишут два разных текста. В истории человечества такие люди редко, но встречались. Например, Юлий Цезарь.
Похожие, правда, менее выраженные процессы происходят и у взрослых.
В октябре 2010 года на международном конгрессе по интегративной медицине в Иерусалиме (Израиль) у меня был доклад об особенностях работы мозга новых детей. Я показал наш визуальный тест «Вращающаяся девушка» аудитории в 350 человек на большом экране. В этом тесте изображена движущаяся тень девушки таким образом, что в зависимости от особенностей работы мозга она «вращается» в ту или иную сторону. Затем попросил поднять руки тех, у кого преобладает левополушарная асимметрия в работе мозга. Их было примерно 35 процентов. Около 25 процентов имели правополушарную асимметрию. Остальные 40 были амбидекстры! Аудитория взорвалась аплодисментами.
Конечно, данная статистика ориентировочная, так как в конгрессе участвовали представители лишь 37 стран. С другой стороны, это была мировая интеллектуальная элита.
В.К.: Сейчас нами проводится сбор данных по определению функциональной асимметрии детей самого разного возраста. Насколько массовой будет выборка обследуемых и насколько она будет соответствовать всем научным требованиям, зависит, к сожалению, не только от нас.
Сейчас существует проблема возможности проведения психологических исследований на базе школ. Кто решает, можно ли провести такую работу? Директор школы или родители учащихся, а может быть руководитель научного подразделения вуза или лаборатории? Нет законодательной и финансовой базы. Часто многие исследования проводятся на основе добрых отношений и профессиональной заинтересованности психолога и администрации. Но даже это даёт определённые результаты — решаются частным образом некоторые научные вопросы. Конечно, есть интересные наблюдения, но они должны быть проверены и перепроверены.
— Какие же выводы можно сделать на основании полученных данных?
В.П.: Похоже, на наших глазах происходит эволюционный скачок, и мозг новых детей работает принципиально иначе...
— Знает ли педагогическое сообщество России о проблеме, которую вы исследуете? Интересуется ли результатами?
В.П.: Педагоги, особенно учителя начальных классов, воспринимают наши сообщения с огромным интересом. Они видят перемены: в каждом классе несколько леворуких, от двух-трех до семи-восьми гиперактивных детей. Что делать? Руководители системы образования пока далеки от этих проблем. И вряд ли их можно за это осуждать.
В.К.: Родителям, учащимся и учителям результаты исследования сообщаются там, где они проводились. Это пока небольшая группа людей и чаще неспециалистов в данной области, но, несомненно, очень заинтересованных практиков.
— Амбидекстрия и амбицеребральность встречаются у детей всё чаще. Кроме того, вполне взрослые люди с удивлением открывают у себя такие способности. Что же все-таки первично: изменение внешних условий, или природа работает на опережение, формируя новое поколение детей готовых изменить мир, как считают специалисты в США?
В.П.: Могу только с определённой осторожностью высказать свои предположения. Новые дети рождаются у родителей из всех социальных слоёв, правда, в основном в городах. Значит, здесь действуют не только социальные факторы, место рождения и уровень дохода родителей. Кстати, наша сотрудница обследовала осуждённых в подростковой колонии. Среди них 87 процентов были подростки с СДВГ (к сожалению, по разным причинам, эти данные не были опубликованы). И это в тот момент, когда, по нашим данным, количество детей с СДВ/СДВГ составляло 12,5 процента от популяции. Возможно, последние годы какое-то влияние на эмбрион оказывает излучение систем мобильной связи, СВЧ, общий уровень радиации в городах? Трудно сказать. Важен другой факт: мозг детей стал более «качественным», но созревает медленнее, а школьные нагрузки возросли.
— Вы говорите о новой физиологии рождающихся детей. Их мозг работает не так, как работал мозг их родителей, бабушек и дедушек. Значит ли, что многие необычные проявления в поведении ребёнка можно объяснить нарушениями внимания?
В.П.: Да. Смотрите, произошло спонтанное исчезновение дворовых игр и «классиков». По нашим наблюдениям, это результат искажения дальнего визуального 3D-пространства восприятия. Дети промахиваются при игре в мяч, теннис, бадминтон, и игра становится для них скучной, неинтересной.
Далее, многие дети СДВ/СДВГ имеют регулярные кратковременные выключения сознания. Незрелость головного мозга и информационные перегрузки приводят к крайнему истощению нервной системы — по типу «парабиоза Н.Е. Введенского» с его уравнительной и парадоксальной фазами в деятельности мозга. Уравнительная фаза — это когда сильный и слабый сигналы воспринимаются одинаково. Парадоксальная фаза — сильный сигнал воспринимается как слабый, а слабый — как сильный. Родители знают, что кричать на ребёнка в таком состоянии — бесполезно. Он как бы «не слышит». Или, наоборот, на уроке малейший шум очень отвлекает ребёнка.
Новые дети имеют регулярные кратковременные выключения сознания. Причём изнутри для них такие выключения незаметны. В метафоре «биокомпьютер» ситуация напоминает нажатие кнопки «reset», то есть быстрая перезагрузка. В этот момент мозг ребёнка отдыхает и восстанавливает силы.
Возьмем, например, переключения право-левополушарной деятельности мозга. Если взять метафору «наш мозг является биокомпьютером», то у правшей инсталлирована и работает одна операционная система, у левшей — другая. Это как Windows, или Linux. А поведение — одинаковое. Например, текст на принтере в любой операционной системе будет выглядеть одинаково. И это при условии, что обработка и структурирование информации в этих системах принципиально отличаются. Однако конечный результат тот же. Отсюда бесперспективность споров — кто умнее: правши, или левши.
Ещё удивительней, что у детей, оказывается, инсталлированы сразу две операционных системы: и Windows, и Linux! На языке психофизиологии это явление именуется «амбидекстрия» (от лат. ambi — двойной, dextrum — правый). То есть, они одновременно и правши, и левши по работе мозга. Просто у одних доминирует праворукость, у других — леворукость. Отсюда — очень специфические проблемы в период интенсивного развития мозга от пяти до четырнадцати лет.
В начальных классах это огромный недостаток. Помните, конфликт операционных систем Windows-95 и Windows-98? Просто в то время компьютеры типа IBM-486 были слабенькие, и инсталляция сразу двух операционных систем приводила к зависанию и сбою программ. Весь мир ругал Билла Гейтса!
Сегодня на современных вычислительных машинах могут быть установлены все (!) версии операционных систем. При этом Windows и Linux могут работать одновременно на одной машине. Обычный пользователь об этом может даже не знать.
Наконец, у наших детей, из-за незрелости межполушарных взаимоотношений, переключение право-левополушарных операционных систем происходит спонтанно!
Пример. Вечером ребёнок выучил с мамой стихотворение, и этот файл лежит в «операционной системе W». Утром в классе он так и не смог его вспомнить (мамы, узнаёте ситуцию?), потому что этот файл недоступен действующей в этом момент «операционной системе L». После школы мама спрашивает:
— Ну как, ответил?
— Не ответил. Забыл.
— Как так? А ну-ка, расскажи стихотворение!
И ребёнок чётко рассказывает — его мозг уже вновь переключился и информационно находится в «операционной системе W».
— Молодец. А что у вас нового было в классе?
— Не помню...
На самом деле всё просто: файл с новым учебным материалом у ребёнка в этот момент снова лежит в «операционной системе L». У мамы или педагога создаётся полная иллюзия: «вредничает», «тупой», «упрямый». Минут через двадцать ребёнок вдруг вспоминает все школьные новости и сообщает маме. Оказывается, «школьные» и «домашние» файлы рассыпаны по разным папкам в разных операционных системах, отсюда мозаичность восприятия.
Таким образом, если в младших классах амбидекстрия огромный недостаток, то в старших — это огромное преимущество. Оба полушария начинают эффективно перерабатывать информацию. Учиться становится слишком легко. Конечно, если к этому времени у тинэйджера не сформировалось стойкое отвращение к учёбе.
— Как в таком случае заинтересовать ребенка с нарушением внимания и не упустить его на начальном этапе обучения?
В.П.: Нужно использовать игровое обучение. Учитель начальной школы, надеюсь, станет когда-нибудь профессиональным игротехником.
— Эти перемены в детях — отклонние от нормы, или настала пора пересмотреть это понятие? Какой методикой можно вооружить учителей уже сегодня, чтобы не «упустить» таких детей?
В.К.: Понятие «нормы» в психологии, как и медицине, весьма относительно и постоянно требует пересмотра. Но это «постоянно» — весьма длительное время, на одном-двух поколениях не отследить. Сейчас все говорят, что дети, родившиеся с интервалом три-пять лет, являются совершенно разными. Пока учёные обсуждают вопросы «нормы» и исследуют детей разного возраста, практики — учителя, воспитатели, родители — продолжают учить, лечить, воспитывать тех, кто рядом с ними.
Самыми главными приёмами, заповедями остаются извечные: поступай с другим так, как тебе хотелось бы, чтобы поступали с тобою. Любя открытой душой, не слепо растворяйся в заботах о хлебе насущном для ребёнка, а иди за его интересами, порой не понимаемыми взрослыми. Мы, взрослые, приобщаемся к миру грядущего с детскими интересами, радостями, заботами. Дети мудрее взрослых. Они знают, что именно им сейчас важнее — говорить о дружбе или познавать написание буквы, оценить работу компьютера следующего поколения или заполнить таблицу сравнения покрытосеменных и иных растений...
Нужна золотая середина во всём, интеграция в существующую систему образования ребёнка с учётом его развития по своему сценарию. Встаёт вопрос: как это сделать при перегруженности программы, переполненности класса, при неопытности учителей и родителей?
Возможные варианты решения проблемы:
— Есть ли какие-нибудь психологические особенности у новых детей?
В.К.: Ответы на эти вопросы пока на уровне человеческой и научной интуиции — все требует серьезной работы и исследований. Пример тому — меняется социальная ситуация развития ребёнка, но она до сих пор не описана наукой психологией. Что является структурой этой ситуации, каков вес каждой из её составляющих, как каждая составляющая влияет на развитие, формирование новообразований возраста? Какова роль семьи — родителей и бабушек, братьев, сестёр и, в их отсутствии, школы, виртуального пространства, сверстников? Вопросы остаются открытыми.
(1) Пугач В.Н., Кабаева В.М. «Функциональная асимметрия мозга: амбидекстрия и амбицеребральность, новые тенденции?». — Сб.: «Актуальные вопросы функциональной межполушарной асимметрии и нейропластичности» (Материалы Всероссийской конференции с международным участием). — М.: Научный мир, 2008. — 808 с. С. 79-83.